Неточные совпадения
— Ну, про это единомыслие еще другое можно сказать, — сказал
князь. — Вот у меня зятек, Степан Аркадьич, вы его знаете. Он теперь получает место члена от комитета комиссии и еще что-то, я не помню. Только делать там нечего — что ж, Долли, это не секрет! — а 8000 жалованья. Попробуйте, спросите у него, полезна ли его служба, — он вам докажет, что самая нужная. И он правдивый человек, но нельзя же не верить
в пользу восьми тысяч.
Порешив с этим пунктом, я непременно, и уже настоятельно, положил замолвить тут же несколько слов
в пользу Анны Андреевны и, если возможно, взяв Катерину Николаевну и Татьяну Павловну (как свидетельницу), привезти их ко мне, то есть к
князю, там помирить враждующих женщин, воскресить
князя и… и… одним словом, по крайней мере тут,
в этой кучке, сегодня же, сделать всех счастливыми, так что оставались бы лишь один Версилов и мама.
Я уже сообщал во второй части моего рассказа, забегая вперед, что он очень кратко и ясно передал мне о письме ко мне арестованного
князя, о Зерщикове, о его объяснении
в мою
пользу и проч., и проч.
Я положил умереть
в Павловске, на восходе солнца и сойдя
в парк, чтобы не обеспокоить никого на даче. Мое «Объяснение» достаточно объяснит всё дело полиции. Охотники до психологии и те, кому надо, могут вывести из него всё, что им будет угодно. Я бы не желал, однако ж, чтоб эта рукопись предана была гласности. Прошу
князя сохранить экземпляр у себя и сообщить другой экземпляр Аглае Ивановне Епанчиной. Такова моя воля. Завещаю мой скелет
в Медицинскую академию для научной
пользы.
Я рассудил, что
в моих делах мне решительно нечего было скрывать от Маслобоева. Дело Наташи было не секретное; к тому же я мог ожидать для нее некоторой
пользы от Маслобоева. Разумеется,
в моем рассказе я, по возможности, обошел некоторые пункты. Маслобоев
в особенности внимательно слушал все, что касалось
князя; во многих местах меня останавливал, многое вновь переспрашивал, так что я рассказал ему довольно подробно. Рассказ мой продолжался с полчаса.
Мало того: что три года тому назад при продаже рощи Николай Сергеич утаил
в свою
пользу двенадцать тысяч серебром, что на это можно представить самые ясные, законные доказательства перед судом, тем более что на продажу рощи он не имел от
князя никакой законной доверенности, а действовал по собственному соображению, убедив уже потом
князя в необходимости продажи и предъявив за рощу сумму несравненно меньше действительно полученной.
Уверяли, что Николай Сергеич, разгадав характер молодого
князя, имел намерение употребить все недостатки его
в свою
пользу; что дочь его Наташа (которой уже было тогда семнадцать лет) сумела влюбить
в себя двадцатилетнего юношу; что и отец и мать этой любви покровительствовали, хотя и делали вид, что ничего не замечают; что хитрая и «безнравственная» Наташа околдовала, наконец, совершенно молодого человека, не видавшего
в целый год, ее стараниями, почти ни одной настоящей благородной девицы, которых так много зреет
в почтенных домах соседних помещиков.
Но оскорбление с обеих сторон было так сильно, что не оставалось и слова на мир, и раздраженный
князь употреблял все усилия, чтоб повернуть дело
в свою
пользу, то есть,
в сущности, отнять у бывшего своего управляющего последний кусок хлеба.
Княжна (подбегая к
князю). Папа, сделаем подписку
в пользу этого бедного семейства.
Всем этим, надобно сказать, герой мой маскировал глубоко затаенную и никем не подозреваемую мечту о прекрасной княжне, видеть которую пожирало его нестерпимое желание; он даже решался несколько раз, хоть и не получал на то приглашения, ехать к
князю в деревню и, вероятно, исполнил бы это, но обстоятельства сами собой расположились совершенно
в его
пользу.
Она вдруг обратилась к
князю и начала рассуждать с ним о повести Калиновича, ни дать ни взять, языком тогдашних критиков, упомянула об объективности, сказала что-то
в пользу психологического анализа.
К объяснению всего этого ходило, конечно, по губернии несколько темных и неопределенных слухов, вроде того, например, как чересчур уж хозяйственные
в свою
пользу распоряжения по одному огромному имению, находившемуся у
князя под опекой; участие
в постройке дома на дворянские суммы, который потом развалился; участие будто бы
в Петербурге
в одной торговой компании,
в которой
князь был распорядителем и
в которой потом все участники потеряли безвозвратно свои капиталы; отношения
князя к одному очень важному и значительному лицу, его прежнему благодетелю, который любил его, как родного сына, а потом вдруг удалил от себя и даже запретил называть при себе его имя, и, наконец, очень тесная дружба с домом генеральши, и ту как-то различно понимали: кто обращал особенное внимание на то, что для самой старухи каждое слово
князя было законом, и что она, дрожавшая над каждой копейкой, ничего для него не жалела и, как известно по маклерским книгам, лет пять назад дала ему под вексель двадцать тысяч серебром, а другие говорили, что m-lle Полина дружнее с
князем, чем мать, и что, когда он приезжал, они, отправив старуху спать, по нескольку часов сидят вдвоем, затворившись
в кабинете — и так далее…
Князь умел воспитывать
в свою
пользу детей, как вообще умеют это делать практические люди.
— Особа он пока еще неважная — член этой здешней Управы благочиния, а некогда был цирюльником
князя, брил его, забавляя рассказами, за что был им определен на службу; а теперь уж коллежский асессор и скоро, говорят, будет сделан советником губернского правления… Словом, маленький Оливье нашего доброго Людовика Одиннадцатого… Этот Оливье,
в присутствии нашего родственника, весьма горячо говорил
князю в пользу Тулузова и обвинял вас за донос.
По распоряжению
князя Щербатова, войско Голицына оставалось безо всякой
пользы около Оренбурга и Яицкого городка
в местах уже безопасных; а край, где снова разгорался пожар, оставался почти беззащитен.
Таким образом и явился, например, Калинович, чуть не таскающий купца за бороду, чтоб тот пожертвовал десять тысяч на
пользу общества, и истязающий
в тюрьме старого
князя, на любовнице которого женился, чтоб составить себе карьеру.
Одним словом, попасть к этому человеку было нелегко; но чем труднее Хлопову было проникнуть
в дом
князя, тем он упорнее этого добивался и, наконец, схватился за один случай, который ему показался благоприятным.
Князь был очень озабочен каким-то общественным делом, представлявшим почему-то неодолимые трудности. Хлопов нашел средство принести этому делу
пользу и, встретив где-то
князя Г., сообщил ему свой план и просил позволения приехать к нему
в дом, с тем чтобы развить ему свою мысль подробнее.
— Оттого, что я довольно им давал и документ даже насчет этого нарочно сохранил, — проговорил
князь и, проворно встав с своего места, вынул из бюро пачку писем, взял одно из них и развернул перед глазами Елены. — На, прочти!.. — присовокупил он, показывая на две, на три строчки письма,
в которых говорилось: «Вы, мой милый
князь, решительно наш второй Походяшев: вы так же нечаянно, как и он, подошли и шепнули, что отдаете
в пользу несчастных польских выходцев 400 тысяч франков. Виват вам!»
— Ах, как бы это мило было прочесть! И знаешь, Зина, вот теперь бы кстати! У нас же сбираются составить театр, — для патриотического пожертвования,
князь,
в пользу раненых… вот бы ваш водевиль!
Благоволение великого
князя ему послужило
в большую
пользу.
Только тон рассказа, по обычаю, изменен, и опять
в пользу великого
князя.
В «Записках» же он отвечает: «что он
в воле великого
князя, старейшего своего брата, и повеление его исполнит охотно, что он согласен с мнением Изяслава, понеже мир для сохранения
пользы всего государства лучше на сей случай, нежели война».
Без всяких ухищрений с ним совершился святой обычай родной стороны: Шерамур был
князем своего брачного вечера. Им занимались все: жена, гости и полиция, которая могла заподозрить здесь некоторое движение
в пользу наполеонидов.
В том же 1815 году, вскоре после появления на сцене большой комедии
князя Шаховского «Липецкие воды, или Урок кокеткам», которая несмотря на блестящий сценический успех, нашла много порицателей, Загоскин написал комедию
в 3-х действиях «Комедия против комедии, или Урок волокитам», представленную
в Петербурге на малом театре
в пользу актера Брянского, 3 ноября 1815 года.
Князь Янтарный(поднимая указательный палец свой как бы затем, чтобы придать более весу словам своим). И Алексей Николаич, несмотря на все это,
в видах уж, конечно, одной только
пользы служебной и находя меня, не знаю почему, заслуживающим настоящей моей должности, сам первый приехал ко мне и предложил мне трудиться вместе с ним; так поступать из миллионов людей может только один!
Набеги разбойников и нередко бунтовавших инородцев, нескончаемые поземельные тяжбы, а больше всего непорядки, возникшие с тех пор, как люди из хороших родов перестали сидеть
в настоятелях обители Всемилостивого Спаса, а
в монахи начали поступать лишь поповичи да отчасти крестьяне, отъем населенных не одною тысячью крестьян имений — довели строенье
князя Хабарова до оскуденья; затем
в продолжение многих десятков лет следовал длинный ряд игумнов из поповичей, как всегда и повсюду, мало радевших о монастырских
пользах и много о собственной мамоне и кармане.
«Меня постоянно держали
в неизвестности о том, кто были мои родители, — говорила она перед смертию
князю Голицыну, — да и сама я мало заботилась о том, чтоб узнать, чья я дочь, потому что не ожидала от того никакой себе
пользы».
— Мы священника не призывали, — отвечала пленница, — но
князь Лимбургский дал мне торжественное обещание жениться на мне и
в виде залога совершил
в мою
пользу запись на пожизненное владение принадлежащим ему графством Оберштейн.
Все старания арестантки, — продолжал
князь Голицын, — истолковать
в свою
пользу дело о найденных у нее духовных завещаниях, возмутительном манифесте и прочих бумагах вполне опровергаются тем, что они писаны ею собственноручно.
Надо сознаться, что сам Николай Леопольдович плохо верил
в то, что говорил княжне, но ему необходимо было как можно скорее устранить
князя и сделать княгиню распорядительницей шестовских богатств. Он даже готов был поступиться двумя стами тысяч
в пользу Лиды, надеясь и на них, впрочем, наложить впоследствии свою загребистую лапу, а потому ему было безразлично: умрет ли
князь с завещанием, или же без него.
Н. И. Григорович
в статье «Канцлер
князь Безбородко» приводит некоторые доказательства
в пользу предположения, что императрица Екатерина II оставила особый манифест, вроде духовного завещания, подписанный важнейшими государственными людьми,
в том числе и Суворовым, и Румянцевым-Задунайским, о назначении наследником престола не Павла Петровича, а ее любимого внука Александра Павловича и что документ этот, по указанию Безбородки, сожжен Павлом Петровичем
в день смерти матери.
Князь с ловкостью опытного ловеласа сумел воспользоваться этим поворотом
в его
пользу сердца княжны и, продолжая предупреждать ее желания, как летом, так и зимой, достиг того, что княжна Варвара Ивановна если и не полюбила его, то привязалась к нему и скучала без него.
Великий
князь отдал
в пользу новой обители несколько дворцовых сел и деревень. Преемники его тоже обогащали этот монастырь,
в котором искали спасения несколько царственных особ женского пола.
Нечего и говорить, что они все были
в пользу Гиршфельда. Они вместе с
князем Шестовым даже, что называется, переусердствовали.
Князь прямо заявил, что он считает Николая Леопольдовича честнейшим человеком и своим благодетелем и, если давал против него показания на предварительном следствии, то делал это по наущению барона Розена, а жалобы писал прямо под его диктовку. Почти тоже самое подтвердила и Зыкова.
В противоположность брату,
князь держался вдали от придворной жизни, насколько, конечно, позволяло ему его положение, и лишь несомненно сознаваемая им
польза его вмешательства или участия
в судьбах любимого им отечества заставляла его с энергией браться за ратное или думское дело, по усмотрению государя.
Когда
в совете собралось требуемое число членов,
князь Голицын изложил со всеми подробностями, что произошло четыре года тому назад между покойным императором и братом Константином, когда этот последний отказался от всех своих прав на российский престол
в пользу великого
князя Николая.
— Да, послезавтра… это также воля твоей матери, чтобы мы обвенчались скорее и без огласки. Выход твой
в замужество за меня, человека с громким именем и очень богатого, может вредно отразиться на близком окончании ее дел. Приезд же на твою свадьбу породит непременно толки и совершенно нежелательную и несвоевременную огласку нашего брака. Поверь мне, что Анжелика Сигизмундовна знает, что она делает, а делает она только то, что клонится к твоей
пользе, — докторальным тоном закончил
князь.
Негодование и досада овладели близкой к нему женщиной — Натальей Федоровной Лопухиной. Она отказалась от всех удовольствий, посещала только одну графиню Бестужеву, родную сестру графа Головкина, сосланного также
в Сибирь, и, очень понятно, осуждала тогдашний порядок вещей. Этого было достаточно. Лесток и
князь Никита Трубецкой стали искать несуществующий заговор против императрицы
в пользу младенца Иоанна.
«И вот наконец, — говорил он сам с собою, — позор девушки, по моей милости, ходит из уст
в уста; о нем звонит уж
в набат этот мерзавец! Верно, проговорилась подруга! Где ж уверенность спасти ее вовремя от стрел молвы? Где ж благородство,
польза жертвы? Одно мне осталось — броситься к ногам великого
князя, признаться ему во всем и молить его быть моим спасителем и благодетелем. Скорее и сейчас же. Он намекал мне так благосклонно о невесте, он будет моим сватом».
Это не ускользнуло от лежавшего Григория Лукьяновича, тоже при виде наклоненного над ним воспитанника
князя Прозоровского, ощутившего нечто вроде незнакомого ему доселе чувства робости, но он истолковал замеченное им на лице врага волнение
в свою
пользу.
— Что эта фраза значит? — перебил ее
князь и опять засмеялся своим нехорошим смехом. — Разве ваш beau-fils [зять (фр.).]
в состоянии будет принести хоть крупицу практической
пользы своему отечеству, если он и пожелает плясать по той же дудке?.. Или лучше: сегодня повторять одно, а завтра другое?
Князь Иван Андреевич хотел ехать
в свое имение, но, к несчастью,
в окружающих его лесах сосна попадалась очень редко, и слава Баратова, как по преимуществу лесистого соснового места,
в связи с советом докторов, было лучшим аргументом
в пользу принятия этого любезного приглашения.
— Я сделаю все возможное, дам ей материнский совет, и этот совет,
князь, вы можете быть уверены, будет
в вашу
пользу! — сказала княгиня, ласково улыбаясь.
Еще недавно состряпал он мастерское дело: самую смерть остановил на несколько часов у одра верейского
князя, для того чтобы он успел сделать завещание
в пользу Иоанна.
— Это нищета, нищета! — воскликнул
князь и зарыдал. Вид этого плачущего, разоренного им человека и разоренного-то не
в его
пользу, тронул даже Гиршфельда.
— Сделай это для нее, mon cher; всё-таки она много пострадала от покойника, — сказал ему
князь Василий, давая подписать какую-то бумагу
в пользу княжны.
Благодаря такого рода талантливости, покойный Друкарт исполнял не только поручения
князя, но имел временные порученности и от всевластной у нас княгини. А княгине как раз
в эту пору нужны были деньги для каких-то ее благотворительных целей, и она поручила Друкарту устроить
в городском театре спектакль
в пользу бедных.
У Андрея Ивановича явился план действовать на
князя Иллариона Илларионовича — план,
в котором я не видел никакой
пользы и старался его отвергнуть, как совершенно неудобоисполнимый и бесполезный.